Следствие - Страница 44

Она тоже была пуста. Где-то, примерно посередине ее, горел единственный фонарь, свисающий с загогулистого ржавого кронштейна, прибитого к стене дома; его свет мутно, словно в грязной воде, отражался в стеклах. Грегори неторопливо шагал, глубоко затягиваясь сигаретой, пока мокрый табак не зашипел на губах. На углу был антикварный магазин - так гласила вывеска, но в витрине лежали только пыльные картонные коробки и открытки с портретами кинозвезд, рассыпанные веером, как колода карт. Тут начиналась улица, упирающаяся в площадь.

Вокруг фонтана бегали дети и, укрываясь за его железной решетчатой клеткой в форме епископской митры, швыряли в «бьюик» палками.

– А ну-ка, хватит! - прикрикнул Грегори, выступая из темноты.

С воплями, в которых было больше радости, нежели страха, дети кинулись врассыпную. Грегори уселся в машину и включил зажигание. Но, едва стекла отделили его от площади, у него возникло такое чувство, словно он порывает все связи с чем-то, о чем ему еще придется пожалеть, правда не сейчас, не теперь. Словно он, едва начав дело, бросает его, не доведя и до середины. Еще секунду он сидел в нерешительности, но рука сама нажала на рычаг, и автомобиль мягко покатил под уклон. Грегори притормозил и осторожно вывернул на широкую улицу. Мелькнула табличка с названием, но прочесть его он не успел.

Шкалы приборов отсвечивали розовым, зеленые стрелки часов стояли на семи. Да, время сегодня летит быстро. Мелькнула мысль о деле, но Грегори сразу же отогнал ее. Хотелось, хоть ненадолго, не вспоминать, забыть о нем, как будто, оставленное в покое, оно само собой уладится, очистится от всего лишнего, станет понятней, и когда он вернется к нему, все будет хорошо или, по крайней мере, хотя бы чуть получше.

Грегори выехал из Ист-Энда и вдруг на перекрестке заметил темный автомобиль с вмятиной на заднем крыле, в котором отражался ритмично помаргивающий красный огонек указателя поворота. Он сразу узнал эту вмятину, автоматически сбавил скорость и поехал следом.

Темно-серый седан еще раз свернул - на пустынную обсаженную деревьями улицу. Чтобы не привлекать к себе внимания, Грегори отстал метров на двадцать и погасил все огни. Ехали они так довольно долго. Несколько раз перед перекрестками, боясь, как бы седан не ускользнул, Грегори прибавлял скорость, но все-таки старался не сближаться. К счастью, машин было мало, а красные тормозные огни, вспыхивавшие довольно часто, так как Сисс оказался чересчур осторожным водителем, служили прекрасным ориентиром. Правда, Грегори немножко злило, что никак не удается понять, где они едут. Но тут он увидел фиолетовые неоновые буквы рекламы, и все сразу встало на свои места. Это филиал «Банк Сити», неподалеку есть кафе, куда прежде он частенько захаживал. Темный седан остановился у тротуара. Грегори моментально принял решение; рискуя потерять Сисса, который уже высаживался из машины, он проехал чуть вперед и затормозил возле старого каштана, тень которого скрывала «бьюик», захлопнул дверцу и скорым шагом вернулся обратно. Сисса уже не было. У кафе Грегори в нерешительности остановился, заглянул в окно, однако ничего не увидел: стекла были заклеены афишами. Тогда он поднял воротник и, понимая, что делает глупость, толкнул дверь.

В кафе было несколько залов, не то три, не то четыре; он так толком и не знал сколько. Залы довольно большие, заставленные в несколько рядов мраморными столиками. Столики друг от друга отделены перегородками, обитыми вытертым красным плюшем, точно таким же, как и продавленные диванчики.

В узеньком зеркале на переходе из первого зала во второй Грегори увидел Сисса, который уже сидел за столом и делал заказ официанту. Грегори отпрянул назад. Он принялся искать укромное место, с которого можно было бы держать Сисса под наблюдением. Задача, надо сказать, была не из легких. Когда он наконец выбрал место, оказалось, что перегородка его кабины, похожей на кукольный домик со снятой передней стенкой, скрывает ученого. Но подошел официант и пересесть не удалось. Грегори заказал грог и раскрыл воскресное приложение к «Таймсу». Ситуация, в общем, была дурацкая: он сидит, точно собака перед лисьей норой, а Сисса не видит. Потягивая тошнотворный, переслащенный грог, Грегори разгадывал кроссворд и время от времени бросал взгляд на пустой проход. Минут через десять Сисс внезапно вскочил и прошелся по залам, словно бы кого-то разыскивая. Грегори едва успел прикрыться «Таймсом». Не заметив лейтенанта, Сисс вернулся в свой «бокс», но теперь уселся так, что Грегори стали видны его длинные ноги в ярко-желтых туфлях. Прошло еще минут десять. В глубине, у бильярда, лениво ссорилась компания студентов. Хлопала дверь, и каждый раз Сисс выглядывал из своего укрытия. Вдруг он вскочил и радостно заулыбался. Девушка, стоявшая в дверях, нерешительно осмотрела зал и направилась к нему; плоская сумочка, висящая на плече, при каждом шаге хлопала ее по бедру. На ней был лиловый плащ с капюшоном, из-под которого выбивались светлые прядки волос. Лица Грегори рассмотреть не успел. Она уже стояла перед Сиссом, и тот что-то быстро-быстро говорил ей. Он прикоснулся к плащу, она отрицательно покачала головой, проскользнула между перегородкой и столом, и оба они исчезли из поля зрения. Пользуясь тем, что внимание посетителей отвлеклось перебранкой студентов в задней комнате, Грегори обошел зал и вернулся по другому проходу, стараясь идти так, чтобы все время видеть в зеркале кабину Сисса. При этом он делал вид, будто разыскивает нужный номер газеты; переходя от столика к столику он наконец нашел место, подходящее для наблюдательного пункта, и плюхнулся на просиженный диванчик. Зеркало было скверное, мутное, но зато полумрак и нечеткость отражения давали некоторую гарантию того, что Сисс его не заметит. Грегори видел его чуть сверху. Сисс придвинул свой стул к диванчику и что-то оживленно рассказывал; он сидел к девушке так близко, что даже смотрел не на нее, а на стол; казалось, будто свои слова он адресует ему; впечатление усугублялось еще и ракурсом, под которым Грегори наблюдал эту сцену. У девушки было совсем еще детское личико с пухлыми губами, пожалуй, ей не исполнилось и семнадцати. Плащ она не сняла, а только расстегнула да сбросила с головы капюшон; светлые волосы рассыпались по плечам. Сидела она очень прямо, вжавшись спиной в красную обивку, глядела не на Сисса, а куда-то чуть в сторону; поза ее была неестественно скованная, напряженная, и выглядела она так, будто ей неудобно и даже вроде мучительно. А Сисс без умолку говорил. Он наклонялся к ней, потом медленно, нехотя отодвигался, точно его оттолкнули, и снова, не глядя на девушку, приближал свои маленькие шевелящиеся губы к ее лицу. При этом его тощая рука двигалась в такт словам: она поднималась и опускалась, пальцы судорожно сжимались в кулак и вдруг безвольно, плоско опадали. Несколько раз Сисс как бы со скрытой нежностью погладил стол; это выглядело так глупо и жалко, что Грегори захотелось отвести взгляд, но он продолжал смотреть. Всего раз девушка улыбнулась, одними губами, а потом сидела, не шевелясь, опустив голову, и только слушала. Зеркало висело с небольшим наклоном, так что Грегори видел ее чуть сверху - тень от волос, падающую на щеку, и маленький вздернутый носик. Лишь однажды он заметил, как у нее блеснули глаза. Сисс замолчал. Сгорбленный, с застывшим, напряженным лицом, он сидел рядом с ней, но так, будто был один, и теперь, когда он кончил говорить, напряженность сходила с его лица, расплывалась, как тающий след на снегу. Не поднимая глаз, он взял бумажную салфетку, быстро написал несколько слов, сложил ее вчетверо и протянул девушке. Но та не брала. Он уговаривал, умолял. Наконец она взяла, но, даже не развернув, положила на стол и кончиками пальцев подвинула к Сиссу. Сисс схватил ее за руку. Она вздрогнула и с негодованием взглянула на него. Вроде бы лицо у нее даже потемнело. Сисс выслушал ее, кивнул и снова начал говорить - медленно, настойчиво, подчеркивая слова резкими, энергичными движениями руки, точно вбивая что-то в мраморную столешницу. Закончив, ухватился обеими руками за край стола, как будто хотел оттолкнуть его. Губы девушки шевельнулись. Грегори прочел: «Нет». Сисс откинулся на стуле, глянул в зал. Грегори упорно высматривал, куда делась салфетка. На столе ее не было. Она оказалас